Заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов рассказал «Эксперту», почему эмбарго Евросоюза на российские нефтепродукты не сработает, а также о том, почему потолок цен на нефть стал де-факто ослаблением санкционного давления.
Если Россия после введения с 5 февраля 2023 года Евросоюзом эмбарго на российские нефтепродукты найдет для них рынки сбыта, то Европа получит в пассив весь спектр проблем, связанных с «неудачным планированием» ограничительных мер.
За 1% мирового нефтяного рынка люди готовы убить друг друга
«Я могу заметить, что частично перенаправление нефтяных потоков уже произошло. Мы экспортируем порядка 40-45% добываемой нефти. Остальную нефть мы перерабатываем. И 40-45% переработанного сырья мы отправляем на экспорт. Из высокомаржинальных нефтепродуктов на первом месте находится дизельное топливо. Его мы экспортируем порядка 40 млн тонн. То есть основные вопросы, касающиеся нефтепродуктов по тоннажу, связаны именно с этим видом топлива. Но, во-первых, наш дизель нашел рынки сбыта на Ближнем Востоке. Кроме того, российское дизельное топливо будет востребовано в Африке. При этом больше половины экспортируемых объемов дизеля мы направляли в Европу. То есть европейским государствам придется замещать и нефтепродукты тоже. Да, мы уже наблюдали такого рода процессы на рынке США и Великобритании. Лондон с весны текущего года старательно замещает нефть, дизельное топливо и авиакеросин из РФ. Однако замещает на продукты, поступающие из Индии. Угадайте, какую нефть использует Индия для производства этого дизельного топлива? Вы никогда не догадаетесь», — констатировал Александр Фролов.
Также уже можно оценить, как аналогичный кейс реализуется в США. «Мы помним, что Россия на американском рынке занимала третье место среди импортеров. При том в относительных величинах это выходило около 8-9% от совокупного импорта. В абсолютных величинах — около 850 тысяч баррелей в сутки. 70% — нефтепродукты (преимущественно мазут), частично — дизельное топливо. То есть можно сказать, что американский рынок довольно репрезентативен. И там не было такого, что США все эти вышеупомянутые 850 тысяч баррелей взяли в виде нефти, переработали у себя, получили нефтепродукты и захлопали в ладоши, крича: “Нам не нужен ваш мазут”! Если мы посмотрим на американскую статистику импорта, то наибольший прирост показал Ирак, который просто взял объемы с других рынков и перебросил на американский. То есть еще раз обращу внимание: происходит перераспределение в мировом масштабе. Соответственно, наши нефтепродукты идут в туда, откуда идет переброска», — пояснил заместитель гендиректора Института национальной энергетики.
Он также подтвердил, что не видит возможных проблемы со спросом на российские нефтепродукты в будущем. Кроме того, Россия предлагает товар, которые имеет лучшие характеристики, чем то, что можно произвести в большинстве стран Средней Азии и части стран Ближнего Востока. «Наше дизельное топливо уже протаптывает себе дорожки на альтернативные рынки. Вопросы могут возникнуть в отношении мазута, но его производство у нас сокращается», — указал Александр Фролов.
По его мнению, негативные прогнозы относительно спроса на российские нефтепродукты не имеют под собой реальной основы «По сути идет лишь перестроение логистических цепочек. Но новые мощности на мировом рынке не появились. Да, индийская переработка, насколько мне известно, повысила показатели в этом году, но это не настолько существенные объемы, чтобы полностью закрыть те пустоты, которые возникают при эмбарго на российские нефтепродукты. Даже в ЕС есть мнение, что на европейском рынке возникнет угроза нехватки нефтепродуктов из-за возникающих ограничений. Ведь Европа все еще остается крупным дизельным рынком», — подчеркнул эксперт.
Александр Фролов обратил внимание, что Россия уже начала решать потенциально возможные проблемы с экспортом сырья и его производных.
«Часть нефтепродуктов можно отправлять железнодорожным транспортом, часть — в соседние “дружественные” страны, обеспечивая “серую” перевалку. По документам эти нефтепродукты могут помечаться как “произведенные на территории данных государств”, а не в РФ. И, вообще, если мы говорим про логистику, то можем заметить, как начинают мигрировать некоторые мощности транспортных компаний из Европы. Например, мощности, которые “прописаны” в Греции? будут сокращаться, потому как для них европейская прописка становится токсичной, ограничивая предложения на мировом рынке. В связи с этим я напомню, что Россия производит 10% мировой нефти. Это, знаете ли, много. За 1% люди готовы убить друг друга, а здесь 10%! А если еще взять нашу долю морских перевозок как нефти, так и нефтепродуктов, то мы займем спокойно и все 14-16%. Учитывая, что европейские игроки доминируют, занимают более 80% рынка, то насколько интересно будет их конкурентам “откусить” от него столь значительный кусок? То есть битва за Россию — это битва за колоссальную долю рынка», — резюмировал эксперт.
Европейцы поняли, что прогнозы МЭА не сбываются
Таким образом, наиболее серьезные проблемы в «нефтяном» контексте являются исключительно логистическими. Но и они могут решиться за ближайшие полтора года.
«Как полагают некоторые эксперты, вводимые ограничения будут пытаться обходить не только наши компании, но и наши покупатели. Насколько успешно — это другой вопрос. Понятно, что это не какая-то условная европейская фирма прибежала в Еврокомиссию с криком: “Давайте вводить ограничения на российскую нефть — это же так здорово”! Нет, это сделали наши замечательные европейские партнеры из числа политиков, которые исходили из “гениальных” прогнозов Международного энергетического агентства. А оно знаменито тем, что ни один его прогноз не сбылся. В частности, в марте прошлого года МЭА написало, что добыча в РФ упадет на 20-30% — на 3 млн баррелей в сутки. И эти объемы будут замещены Саудовской Аравией и ОАЭ, которые имеют достаточные мощности, чтобы нарастить добычу. Американские и европейские политики обратились к ОАЭ и саудитам: “Ребята, у нас есть авторитетный документ, который говорит, что у вас есть мощности”. А им в ответ: “Нет. Кто сказал, что есть? МЭА? Мы их вычеркнули из источников, на которых основывали наши прогнозы по развитию нефтяного рынка. Больше нам не звоните”. Казалось бы, я сейчас иронизирую, а на деле я пересказал события первой половины 2022 года. На полном серьезе — МЭА были вычеркнуты ОПЕК из источников, на которые они ссылаются. То есть наши западные “партнеры” основывались на неких предпосылках, когда принимали решение по эмбарго. То, что предпосылки эти были изначально ложными… Ну, извините. Как говорится, других прогнозистов у нас для вас нет», — заявил Александр Фролов.
«Сейчас европейцы поняли, что раннее выданные прогнозы, исходя из которых они напринимали решений по эмбарго, не сбываются. И возникает угроза дефицита для их внутреннего рынка. Угрозу дефицита нефти и нефтепродуктов они пытаются парировать потолком цен. Отменить эмбарго и ввести послабления нельзя по политическим причинам. Если все “сыпется по плану”, то еще могут и наградить. А если признать, что эмбарго введено ошибочно, что какую-то чушь МЭА нагородило, а ему поверили — для внутреннего потребителя это будет капитуляцией перед Россией. И этот термин прямо использует вице-канцлер Германии Роберт Хабек, хотя и в несколько ином контексте. По сути, система предельных цен на нефть (а в будущем — и на нефтепродукты) заточена под то, чтобы сделать вид — санкции назад “не откатываются”. Все сформулировано таким образом, чтобы на первом этапе предложение показалось выгодным для РФ, и наши поставщики решили, что это может быть приемлемо. Я считаю, что хотя с “бухгалтерской” точки зрения это и кажется выгодным, но нам ни в коем случае нельзя на предложенные условия соглашаться», — поделился своим мнением эксперт.
Теперь просчитавшейся Европе надо как-то исправлять положение. Возможно, там даже готовы закрывать глаза на «серые» поставки. При этом в ЕС планируется введение уголовной ответственности за нарушение санкций. «Главным вопрос — насколько активно будут лютовать европейские правоохранительные органы, будут ли показательные “посадки“ не соблюдающих эмбарго и так далее. Все это мы еще увидим в будущем году. И это все про выстраивание новых отношений на рынке нефти и нефтепродуктов», — заключил Александр Фролов.